Темы

1

Проза / Ностальгия

« : Мая 29, 2011, 08:49:10 pm »

Nostalgia

Ностальгия – это когда ты далеко от дома, в дорогой гостинице сидишь и срёшь в красивый унитаз, и всё вроде бы да ничего, но ты, блин, мечтаешь о своём старом и грязном толчке у себя на Родине, Дома. 
А. Лункрай.
 
***
Это случилось в четверг. Элен Бролео шла по Мостовой, цокая каблучками о недавно положенную плитку. Пахло цементом, неоконченное преображение улицы создавало вид чего-то нового и одновременно неаккуратного, словно место замершего времени между красотой и убожеством. На пути встречались ограждения в виде жёлтых лент с надписью «Прохода нет», а ещё неубранные спиленные ветви тополей – гигантов нагоняли тоску. 
Элен шла с гордо приподнятой головой, уверенная и холодная, как статуя Владычицы миров и лёгкая, словно Королевская бабочка, порхающая в потоках летнего ветра. Никогда не смотрела под ноги. Аристократам так не положено, это унизительно - идти, склонив голову перед случайными прохожими. Высокий рост и туфли на шпильках позволяли смотреть сверху вниз на людей, что в глубине души удовлетворяло высокомерие девушки. Улыбка, голубые глаза, длинные, мягкие волосы цвета созревшего каштана, молочная бледная кожа – вот что привлекало мужчин в её внешности. Но на горбатое существо, таившееся в старом коллекторе и наблюдавшее за людьми из темноты канализации, подействовал только запах Элен Бролео, такой знакомый и сладкий. Зверь с нюхом, способным улавливать тысячи оттенков и делить их на сотни других, увлекся неведомым вкусом, сильный природный магнетизм распылил эмоции, он сразу же последовал за Элен.
Городская клоака - его дом от рождения, редко он выходил на поверхность, а если выходил – то именно в таких случаях, когда по телу от запаха разливалось странное тепло, пробирала дрожь, и просыпался голод. А этот запах, совсем уж не обычный увлек за собой словно охотника за добычей в голодные времена.
Он бежал по следу: она - наверху, он - внизу. Ловил дух, сочащийся с ветром сквозь металлические решётки. Мохнатые лапы несли тело через мусор, грязь, когти царапали покрытый мокрой плесенью бетон, он несся по запутанным сетям тоннелей. Где бы Элен ни оказалась, он всегда таился рядом. Город давал возможность оставаться скрытым. 
Девушка исчезла в здании с глубоким фундаментом. Это строение имело собственную канализацию. Зверь потерял запах, из зубастой пасти потекла слюна от возбуждения и жажды. Он метался по стокам, отсекая едкие, неприятные, но привычные запахи, искал тот самый, единственный. Наконец поймал, где-то совсем рядом. Жёлтые глаза вспыхнули, два крошечных огонька стрелой помчались сквозь мрак.
Зверь наткнулся на трубу, из которой в большой резервуар текла вода, контейнер с человеческими фекалиями. И из этого огромного сосуда исходило такое вкусное, завораживающее благоухание, что зверь не удержался и прыгнул в бочку. Стал глотать воду, выплёвывать, снова глотать. Погружался, пытаясь обнять что-то невидимое. Рычал, злился от досады того, что найденный запах исчезает, смешивается с множеством других и теряет силу. Вскоре выбрался на один из блоков ступенчатой формы поддерживающий ряд толстых труб. Завыл. Его вырвало в канал, по тоннелям разнёсся гулкий рык досады. Зверь сорвался с места и побежал к ближайшему выходу, терпеть он больше не мог.
Это случилось в четверг вечером. Элен Бролео вышла из Дворца спорта. Спортивная майка цвета белой вишни прилипала к влажной коже после душа. Мокрые волосы обдувал теплый ветер. Она шла по парковой аллее, не зная, что кое-кто уже выбрался на поверхность и следит за ней из-за кустов можжевельника.
Она цокала.
Наблюдает с пышной сосны.
Шла не оглядываясь. Цок-цок.
Смотрит за ней из-за ларька мороженщика.
Людей вдоль Кривой аллеи как всегда мало, но и несколько мирно отдыхающих семей на лужайке, старушки на лавочках, гуляющие пары – никто не замечал Зверя.
Он давно жил, научился быть скрытым, оставаться в тени. Время не старило, делало свирепее. Все началось в Англии, потом длинные дороги, плохая пища. Венеция, Рим. Долгий путь на запад через море: голодное время, невкусные корабельные крысы. Огромный мегаполис. Хоть Элен Бролео и родилась в Америке, её аристократическое наследие сохранило в ней помимо манер и то, что так влекло Зверя.
Кровь.   
Та память его юности, он уже когда-то пробовал такую кровь. Это бесило его, заводило. Как он хотел вернуться в прошлое.
Воспоминания так овладели Зверем, что он совершил глупость, позволил себе подойти ближе, а ведь инстинктивно знал, что ещё рано.
Элен заметила странную тень, обернулась, кусты цветущего можжевельника шелестели. Она почувствовала ужасный запах, брезгливо сморщилась и ускорила шаг. Он, словно тигр, крадущийся ближе к жертве, кошачьей поступью - следом. Преследование продолжалось до выхода из парка, Зверь не собирался выпускать жертву. Он из последнего укрытия в виде большой бочки с мусором, будто на невинную душу цербером прыгнул на Элен. Она успела обернуться, услышать шум падающей мусорки, вскрикнуть, взглядом показать непонимающий страх и утонуть в бурой и липкой, мерзкой шерсти животного. Всхлипнув, упала под массой и ударилась головой об асфальтовую дорожку.
Он подхватил легкое тело, сомкнув лапы на её талии, напружинил задние лапы и прыгнул в заросли шиповника. Вскрикнула старушка с пуделем, пара: курчавый юноша и рыжая девушка. Вскрикнули разом, но лишь проводили странный силуэт взглядами до рощи дрожащих кустарников. На асфальте кровавое пятно позже метлой замёл дворник. Ни один из свидетелей не кинулся на поиски этого явления, лишь старый сторож, повидавший на свете странностей уже ночью, пошарил в роще, но ничего не нашёл кроме пары сломанных веток, и хранимую летним теплом вонь. Зверь в каждом парке города имел свою тайную нору.
Это случилось в третий четверг июня, ночью. Она очнулась в полной темноте, не осознавая того, что уже пришла в себя. Водила руками перед собой, тяжело дышала. Застонала, почувствовав пульсирующую боль в голове при движении, коснулась раны, ощутила влагу на пальцах. Запах. Этот до тошноты вызывающий отвращение запах, она заплакала. Попыталась встать, под ней шелестели сухие листья, наткнулась на что-то гладкое. Когда она сориентировалась, поняла что это место похоже на землянку, как у дедушки Роджера. Она любила заходить к нему в детстве. Будучи отшельником, дед Роджер жил можно сказать в яме с крышей. «Так ближе к земле» - говорил он. Жил прямо в лесу, работал лесничим и очень любил внучку. Ей нравился глиняный свод потолка, запахи земли и глины…
«Где есть вход, там есть и выход» - однажды сказал Роджер, когда маленькая Элен не смогла в темноте отыскать дверь из землянки и заплакала.
Выход…
Запах.
Этот убивающий смрад. Она кричала, звала на помощь, искала выход дедушки Роджера, выпрямилась в полный рост, коснулась потолка руками, что-то посыпалось, прилипло к пальцам. Один каблук оказался сломанным, пошатнулась и упала на что-то скользкое, пальцы провалились куда-то, ладонь обхватила гладкий предмет… не нужно видеть в темноте, чтобы распознать так хорошо сохранившийся человеческий череп. Отбросила его с воплем отвращения, закричала во всю глотку, но её оборвал звериный рык, словно перекрикивая человеческий ужас.
Зверь всё это время сидел рядом, наблюдал за ней, наслаждался запахом. Так любил продлевать удовольствие. Иногда держал своих жертв живыми по нескольку недель, кормил человеческим мясом. Многие сходили с ума до смерти, другие умирали от разрыва сердца. Зверь зарычал ещё раз, вспыхнули огоньки, Элен отскочила назад, ударилась о стену, забилась в угол, поранившись лежащими там костьми. Захныкала, мотая головой, не веря в происходящее. Запах крови в землянке усилился, человек бы почувствовал только вонь фекалий, но Зверь дышал кровью жертвы.
Она дрожала, мутило от страха, слезы лились сами собой, но ничего не могла сделать. Сердце замерло, душу в цепи сковал монстр со злыми глазами, желтыми, как перезревшие яблоки в садах. И такими страстными. 
Овладев девушкой, когда она уже хныкала, как дитя в углу, Зверь больше не рычал, восхищался её упругим, спортивным телом, нежностью, беззащитностью и запахом.
В сущности Зверя ожил самец, похотливый и неутомительный. Он когда-то был человеком, настоящим аристократом, любил женщин. По воле тяги к мистицизму занимался чёрной магией. Вот и привела его эта тропа в шкуру существа бессмертного, настолько отвратного и злобного, что он забыл, кем являлся раньше. Но помнил, как любил, как нравилось ласкать нежные дамские тела, как ощущал дрожь по телу и приятное тепло внизу живота.
Кровь аристократки пьянила Зверя, он чувствовал что-то родное - так же пахнет и его собственная кровь.
Зверь медленно приближался жертве, на коротком пути вымеряя каждый шаг. Наступил на брошенный череп, тот хрустнул и с треском раскололся, Элен вздрогнула. В темноте два расплывчатых от слёз маленьких огонька двигались к ней сопровождаемые неровным хриплым, дыханием, как тот звук внезапно порванной шарманки у музыканта на фестивале цветов.
Элен бросала цветы с моста в реку. Огромный букет красных роз. Как вся красивая жизнь внезапно оборвалась. Это закон такой? И каждый человек попадает под свой собственный? Судьба? – может так рассуждала бы Элен Бролео по поводу происходящего со стороны, но в темноте под властью страшной силы она уже не мыслила, как человек.
Он наклонил голову к щиколоткам Элен, принялся слизывать кровь с ран. Девушка дрожала, парализованная, ничего не делала, почувствовала тепло стекающей по ногам слюны монстра. Зверь изнемогающе слизывал выступающие капли, поднимался выше. Вдруг резко уткнулся мокрым носом в живот Элен, прошёлся языком до шеи. Майка моментально впитала слюну. Язык скользнул к руке, уперся в ладонь. Девушка не шевелилась, а организм существа трясся, испытывая настоящий оргазм, и не выдержал. Зубастая челюсть сомкнулась на запястье Элен, моментально раздробив кости. Девушка вскрикнула, боль вернула её в сознание лишь для того, чтобы сознательно понять краткий миг происходящего и ощутить ещё один щелчок могучей пасти. 
Говорят, миг может длиться вечность. Может так и было с Элен Бролео, когда острые клыки врезались в горло, разрезая тонкую кожу, вдавливаясь в плоть, ломая шею.   
Зверь наслаждался запахом крови, обезображенное тело девушки на время стало для него и едой, и игрушкой. Насиловал подобно самцу волка, одинокую волчицу, но мёртвую и такую прекрасную.
Такую родную.
Вкус крови был знаком. Однажды его ранили, один человек попал из ружья, кровь хлестала из пробитой лапы, а он зализывал рану, заедая свою кровь плотью стрелка.
Она такая же - его, прошедшая через многие поколения кровь. Вот почему притягательная, такая вкусная. Своя!
Ему захотелось вернуться туда, где всё началось. Назад на родину. 
«Почему так произошло?», – думал зверь, лежа на корабельном складе, выдирая печень из случайно увидевшего его матроса. Казалось бы, всё человеческое поглотила звериная сущность, а тяга внезапно проснулась через много лет после встречи с собой. Что это? Корни, кровь, древнее наследие? Такая сладкая и родная кровь. Такая тяга… Ностальгия по давним временам и запахам. Ностальгия – он уже не помнил такого слова. Но оно его вело.
Зверь решил для себя, что найдёт всех потомков на родине и окунется в кровавое море ностальгических воспоминаний, где он когда-то был человеком. Где когда-то его звали профессором Алином Бролео.

2

Статьи / "Пожившие люди"

« : Августа 31, 2009, 10:46:48 pm »

"Пожившие люди"

С самого начала своей писательской деятельности я столкнулся с людьми, как они сами себя называют – пожившими, которые утверждают, что фэнтези пишут лишь подростки, люди, оставшиеся в детстве, у которых нет проблем, то есть: папы с мамами их кормят, одевают, обувают и т.д. В общем, заняться им нечем, как только тратить время на эту ерунду - фэнтези.  Говорят: «жанр этот – сказки для дураков, которые живут в своих мечтах, а реальной жизни вокруг себя не видят, смотрят на мир через «розовые очки», никогда они не сталкивались с настоящими трудностями: голод, нищета, безработица», феи и кентавры их друзья - глупо, пора взрослеть…
В интернете, я то и дело продолжаю встречать на литературных сайтах таких людей. Им в основном за тридцать, это состоявшиеся, умные люди, но как только кто-то им выкладывает на читку, что-нибудь в стиле Сальваторе, так с их стороны, а особенно со стороны женщин (подчеркну) начинается немыслимая критика с использованием всех накопившихся знаний за долгий период жизни. Причем критика настолько необоснованна и глупа, что начинает казаться, будто пишет не взрослый мужчина или женщина, а тинэйджер, в пик обострения переходного возраста.
Надеюсь, о чем я говорю понятно? Продолжу тему с комментариев одного человека на простой рассказ в жанре фэнтези:
“Молодой человек, Вам уже двадцать лет. Вы пишите о драконах, об эльфах так, словно Вам в детстве не хватало сказок на ночь. Может уже хватит время тратить на эту ерунду? Где Ваше уважение к себе? Устройтесь на работу, завидите семью! Я понимаю, что это ваше увлечение, но можно писать и на темы других жанров. Выбросите этих драконов из своей головы, пишите о политике, финансах, истории, о культуре, так много тем, зачем засорять себе мозги этой чушью! ” – и в таком духе на несколько постов.
Немного изучив и пообщавшись с этим «пожившим человеком», с его личных рассказов, я сделал вывод, что он журналист с высшим образованием сам сидит без работы по причине, как он сказал безработицы в городе. Почему-то идти не по специальности он не хочет. Но не в этом дело. Дело в том, что сначала со своей жизнью разобраться надо, а потом советовать, кому и что писать. Если бы это был единственный случай, один такой человек, то я бы промолчал. Но благодаря «паутине» я нашел много подобных критиков, и как я уже сказал, продолжаю находить, к сожалению, поневоле.
Тут подведя итоги своих выводов я пришел к мнению, что этот человек и как оказалось большинство подобных личностей, просто самоуверяются в себе за счет людей помоложе. Конечно благодаря знаниям, грамоте и начитанности, чего не достает моему поколению, эти люди использую сеть в качестве «палочки-выручалочки», получают наслаждение и крупинку смысла для бытия, если кого-нибудь унизят или морально оскорбят, ну естественно не открытым текстом, а знанием своего дела. Ведь многие из них литераторы, критики, корректоры, журналисты, просиживающие дома, по какой-то причине общаться с ними никто не хочет на темы их мастерства, вот и лезут они к молодежи, причем оппонента выбирают послабее. Это естественное явление с точки зрения психологии.  
Собственно к чему я иду - натиск этих людей сбивает с пути юных и талантливых авторов для коих мнение старшего, опытного человека является примером. Кто-то бросил писать стихи, кто-то прозу, кто-то и то и другое. Да! Половина из них действительно пишет мягко сказать не очень хорошо, но писать прозу и стихи – это труд, который нужно не бросать, а постоянно совершенствовать. Любой может научиться писать хорошо. Но все попытки овладеть этим искусством заканчиваются подобными комментариями некогда удачливого журналиста, что я привел выше. Для меня это обидно. Сам я не стал жертвой натиска подобных людей - литераторов (одна из даже прибывала и надеюсь, прибывает на пенсии), а напротив они меня довели до того, что я на зло, стал вновь писать стихи. Замечу, что по истечению некоторого времени, путем проб и ошибок, я стал получать положительных коментов больше, чем отрицательных и даже со стороны этих самых «поживших людей». Но опять же, как только я выкладываю что-нибудь в стиле фэнтези, начинается новый разнос. В споре с этими людьми без хвастовства скажу, что ещё ни разу не уступил иначе бы, не решил попробовать написать эту статью. Именно попробовать, так как это первое мое творенье в подобном стиле. Пусть первый блин и будет комом, но тему я продолжу далее…
Почему же эти люди, на мой взгляд, неправы? Я поясню. Ведь многие считаю, выслушав их домыслы, что фэнтези – это действительно занятие не достойное для творчества. Пожалуй, самым веским их доводом является такое выражение: «Затронуть душу, восхитить, может лишь то, что автор может пережить на самом деле». А так как битву с драконом никто не может пережить на самом деле – получается, что все написанное - вранье, текст покрытый ложью и бессмысленной пылью. Зачем читать, если настоящих чувств книга вызвать не может. Ну, мне остается добавить к этому, что у этих людей не все в порядке с чувствами. Я понимаю если человек жанр фэнтези – просто игнорирует, как я, например детективы. Но я никогда не позволю себе осуждать человека читающего детективные романы, как только я начну это делать, стану этим самым «пожившим человеком». Чего себе позволить я не могу, и этого никогда не случится. Хоть мне и говорят – никогда не говори никогда – я отвечу вновь – никогда. И не в упрямости молодости дело, а в разных взглядах.
И так, почему же неправы!
Во-первых, каждый пишет о том, о чем хочет, тут дело вкуса и цвета. Сальваторе тоже говорили, что он заигрался, однако автор поднялся по лестнице литературного мастерства выше своих критиков. Сапковскому говорили, что его писанина – бред. Однако книги и фразы из них стали популярны, даже создали на основе его романа прекрасную игру и сняли фильм. «Ведьмак» занял коронное место в истории жанра фэнтези. Я полагаю, стоит промолчать о Толкиене. И о Булгакове говорить не стану, а ведь это целая легенда о том, как этот писатель мог стать первым из первых писателей жанра фэнтези.  
Во-вторых, само по себе подобное увлечение прекрасно, по-своему. Не важно, в каком стиле пишет человек, главное, что он занят. Что он думает, самосовершенствуется, а не прожигает здоровье выпивкой и наркотиками. Действия этих самых умных «поживших людей» противоречат их стремлению помочь молодому человеку. А скорее напротив. Вместо того что бы помочь, они убивают то, что только-только начало зарождаться.
И в третьих: да вся наша жизнь – сплошное фэнтези. Если рассудить и поставить все по местам для сравнения, то действительно мы живем в какой-то сказке. Столица – это такое особое царство со своими законами, где в центре огромная башня во главе с правителем. Политики – гномы (думаю понятно почему), все их подчиненные – это эльфы (только, как в Гари Поттере), налоговая служба – вампиры и прочие кровососы, шлюхи, наркоманы, гопники – суккубы, гоблины, тролли. Любимый человек – всегда ангел, до поры до времени, потом демон и опять наоборот. В храме – паладины, врачи – маги (только настоящих магов совсем немного), пожарники – водные элементали и.т.д. Конечно игра не серьезная, но, по сути, правда в этом есть. Всегда, что-то приходит из откуда-то, из пустоты возникнуть не может.
Фэнтези – это такой же жанр, как и другие и говорить о нем, как говорят «пожившие люди» - это верх глупости. Когда человек вступает в спор с другим, пусть и разных поколений я думаю что это нормально и даже интересно. Но когда «мудрец» выступает против целого жанра, существовавшего ещё до его рождения – это лишь говорит о его неадекватности на мой взгляд.  В наше время кого-то слушать и подражать – небезопасно для жизни. Самый надежный способ выжить и стать на ноги – надеяться только на себя. И главное – трудиться.
Автор: А. ЛУНКРАЙ.

3

Игры / Vampire - The Masquerade Bloodlines

« : Августа 29, 2009, 04:54:35 pm »

Недавно начал проходить эту вещь. Самое первое, что в игре понравилось по ходу развития сюжета - это дом с привидениями. Такого жуткого особняка я ещё нигде в играх не встречал, разве что в Adams'ах,  да и то по красочности, из-за причины не развитой игровой платформы на то время (1998г), она не может сравниться с тем, что представляет собой этот уровень из Masquerade Bloodlines.  Не даром - это место признано 4-ым самым страшным и мистическим (имеются в виду игры естественно). Первое место - конечно же городок Сайлент Хилл (это из какой-то передачи). Но не об этом...
У меня такой глюк в игре - у некоторых персов в одном глазе - целых три (2 по бокам) - у кого тоже так было? Очень раздражает.
Кому игра понравилась - делимся впечатлениями…

4

Проза / Алый дождь

« : Августа 21, 2009, 11:25:16 pm »

Данный рассказ пишется на публикацию. Жду отзывов.
Жанр: фэнтези.

Пролог
Элин любил дождь. Он часто приходил на место где рос одинокий, старый дуб. Эльф прятался под его кроной и наблюдал, как миллионы дождинок превращают сухое лето в мир прохлады и свежести. Дождь олицетворял для Элина покой. Только он приносил душе частички гармонии. Северный ветер гнал тучи, они закрывали солнце, избавляли от жары живущий в лесах Ливен’айла эльфийский народ. Высокие деревья с широкой листвой защищали от солнечных лучей, но от колдовской духоты спасали лишь тучи.
Древнее заклятие властвовало в стране Ливен’айла. Могущественный колдун некогда пытался уничтожить обитателей зелёных лесов (для забавы). Чёрная магия волшебника наделила местность Ливен’айла погодой, где солнечные лучи били втрое жарче обычных летних. Заклятие обрушилось на эльфов с такой силой, что казалось вся магия мира, противостояла им. Но знания древнего народа оказались сильнее тёмного колдовства. Проклятие не смогли снять, но научились с ним бороться. Пять тысячелетий лесной народ противостоял ненастью. Зимы не знали в Ливен’айле, вместо неё продолжалась осень. А весной эльфы взывали к силам природы и помогали растениям и деревьям набраться влаги, дабы выстоять лето.  Время шло, проклятье слабело и во времена Элина оно уже утратило былую силу. Элин’Маэр родился в эпоху воскрешенья Ливен’айла, но несмотря на утраченную силу заклятья, лето всё ещё сжигало верхушки деревьев, напоминая о древнем зле.
Элин к ста годам так и не смог найти своего предназначения. Его братья давно определили  для себя путь к своей судьбе, а он ждал чего-то высшего, дела сородичей казались ему бесполезными и не нужными. Он посвящал всё своё время исследованию внешних границ Ливен’айла, далеко ходил на юг, надолго покидал дом, но всегда возвращался. Собратья не относились к нему уважительно, родители покинули мир, когда ему было семьдесят лет, его братья и сёстры редко с ним общались, друзей почти не было.
Выглядел он как многие мужчины эльфы: стройное, гибкое тело, зелёные глаза, эльфийские черты лица, Непослушные, светлые волосы никогда не укладывались, а вот одежда выделяла его среди всех: он носил штаны креплёные поясом, рубашку навыпуск. В походы всегда одевал кожаные ботинки, купленные у заезжих торговцев. Он сам изготовлял себе одеяние и каждое новое открытие в его личной моде, вызывало косые взгляды его сородичей. Ведь мужчины Ливен’айльцы всегда одевались одинаково: в белые рясы или балахоны, отвергали ношение обуви. Женщины носили платья, сарафаны, сшитые на свой вкус, украшали тела браслетами, кольцами, цепочками из материалов даруемых, природой. Элин же выбрал для себя одеяние людей севера, показав таким образом, что ему безразличны все эстетические законы его народа.
Статус жителя леса можно было узнать по узорам на их одеждах: если узоры напоминали листья и деревья – то это служители природы, старейшины, но редко они позволяли себе такие забавы. Правители изображали на рясах знаки своего рода под знаком главного рода - Кайлен’Урзан. Одежда каждого эльфа была пропитана магией, она всегда выглядела элегантно, длинные рясы никогда не мешали и не цеплялись за что-нибудь, словно жили своей собственной жизнью, прислуживая хозяевам.
Элин по запаху ветра мог определить наступление дождя. Тогда он шёл к дереву, это час ходьбы от южной кромки леса. На невысоком холме возвышался дуб, вокруг раскинулись измученные жарой поля, а вдалеке виднелся лес. Как выжило это дерево, одно и без помощи эльфов, никто не знал. Дуб обходили стороной, верили что в нём живёт дух колдуна. Но под его кроной эльф чувствовал себя защищенным от всех проблем, от скуки и ненависти к жизни, нараставшей в нём с каждым годом. Здесь не было глаз наблюдающих и осуждающих за то, что он не такой как все.
Элин был рождён в день, когда полил дождь, длившийся беспрерывно целую неделю. Та четверть месяца многим запомнилась, казалось, мир наполнился влагой, словно пробудилось ото сна какое-то великое волшебство, но жара вернулась. Элин являлся последним сыном рода Маэр, третьим мальчиком в семье, также у него было пять сестёр. В память этого дождя и дали эльфу имя – Элин, на родном наречии Ливен’айла означающие – Небесный.
Именно в дождливый день, под кроной старого дуба он и принял очень важное решение…

Глава I

Вечер набирал силу, в воздухе царил запах фанла – цветка, лепестки которого имели голубоватый оттенок, как и листья дерева энф. Владыка Мирт поглаживал лепестки  зачарованного магией растения, словно ребёнка укладывал ко сну.
- Набирайся влаги, расти, - приговаривал эльф.
Старик поднялся с колен, посмотрел на природную лестницу из корней деревьев, она тянулась до самого верха к лесной равнине, где располагались дома знатных эльфов. По ступеням, созданным не без участия магии, спускался Элин. Старец вздохнул, увидев одеяния своего ученика. Так Элин оделся впервые: на ногах дорогие сапоги для дальних походов из чёрной кожи, приобретённые пять лет назад у торговца по имени Клак, брюки из коры дерева Энф созданные им самим, и самое главное, рубашка и плащ людских рейнджеров.
- Стой! – крикнул старец, - Элин замер на месте. – Не оскверняй землю моего храма!
Гость, молча присел на одну из ступенек, расстегнул застёжки и снял сапоги. Босыми ногами он ступил на мягкую траву природного храма Кайлен’Урзан Мирта. Верховный эльф отвернулся от парня и направился в сторону алтаря. Подол белоснежной мантии старца парил над травой, слегка оглаживая ее. Длинные волосы струились по спине и доходили до талии. Элин проводил Мирта взглядом до алтаря, а затем и сам решился подойти. Старик выглядел как обычно, уже несколько веков его внешность почти не менялась. Он был свидетелем многих бед Ливен’Айла. Такими морщинами как у Мирта не мог похвастаться ни один старейший житель лесного царства. И тем не менее черты его старческого лица были приятны глазу и внушали уважение. Взгляда старика не выдерживали даже заезжие люди воины или маги, многие из которых не имели и капли уважения к эльфам, взгляд Мирта разил и их своей жёсткостью и силой. Мало кто видел его глаза, владыка редко позволял себе контактировать в открытую (смотреть прямо в глаза собеседнику), он считал это не уважением к дарённому временем дару.
Алтарь представлял собой невысокое дерево, корни которого частично росли из-под земли, самые мощные из них держали огромный, плоский камень на котором высечена история рода Кайлен’Урзан.  
- Ну вот, ещё одно посадил, - сказал Мирт и коснулся алтаря пальцем. На камне появилась зарубка, словно её вырубили при помощи зубила и молотка.
- Владыка Мирт! - обратился Элин.
Старец не обратил внимания на гостя, он обошёл алтарь, встав рядом с другим камнем. Этот меньшего размера, имел коричневатый оттенок и являлся алтарём знаний рода Кайлен’Урзан. Рука заставила ожить символы, вскоре появился рисунок, очертания картинки - древо рода Маэр. Род начинался от дальних предков Элина. Они жили ещё до времён проклятья, а заканчивался род на детях его братьев. Хоть геологическое древо и занимало всю поверхность камня, новых потомков вписать можно предостаточно. Только Мирт понимал символы и надписи высеченные магией леса на алтаре. Узоры являлись словами и прочитать обычному эльфу их было не под силу.
- Да Элин’Маэр, зачем ты пришёл ко мне? – продолжая рассматривать символы спросил Мирт.
- Я ухожу! – чётко и уверенно ответил эльф. – Я покидаю Ливен’Айл.
Мирт замер, его седые волосы скрывали часть лица, но Элину показалось, что старик улыбается.
- Ты окончательно решил? – спросил Мирт.
- Да учитель. Это решение я вынашивал долгие годы и наконец… - Элин замолчал.
- Интересное ждёт тебя приключение, - минутой позже сказал Мирт, он повернулся к Элину. - Я знаю причину, - кивнул старик. – Ступай, дорога поможет тебе найти то, чего не обрёл ты здесь. Когда ты покинешь Ливен’Айл, я всем сообщу что ты ушёл, и твой уход не будут сопровождать осуждающие взгляды, - Мирт повернулся к камню.
- Завтра торговый обоз покинет… - начал Элин.
- Я поговорю с купцом, тебя возьмут с собой, - прервал Мирт.
 Элин больше ничего не сказал и не попросил. Он и так получил больше того, на что рассчитывал. Одобрение старейшины многое значило, оставалось надеяться, что  торгаши захотят взять его с собой.  
- Ну вот, - шептал старец. – Упал лист живой, зелёный, подхватит ветер дорог его и унесёт вдаль от дома… - Мирт провел пальцем над зарубкой, надпись Элин’Маэр приобрела рыжий оттенок, а затем потемнела и почти стала невидимой. Исчезла, но только не для хозяина храма, Мирт видел все имена умерших давно, живущих сейчас.
***
Путь на север лежал через пустыню и беоцинтовые горы, одинокому путнику не пройти и половины дороги. Элин в своих странствиях далеко ходил на юг, но жизнь тех мест не привлекла его. Болота и леса раскинулись по югу, там за белой рекой есть множество городов, в них живущие люди редко приветствуют подобные расы как эльфы. Даже болотные эльфы обитающие там искренне ненавидят лесных Ливен’Айла. Пути на запад ведут в гробницу старого света, там мёртвые земли, за которыми раскинулись страны, где мало кто был. А на востоке океан, тайна его не открыта. Много дорог есть, помимо перечисленных, но все ведут к одному, кроме одной. Северный народ отличается от всех остальных безразличием. Элин надеялся обрести там судьбу. Познать себя и ничего сверх меры.
Ночью он собрал вещи, взял еды, питьё, некоторую одежду, всё упаковал в рюкзак. Он посмотрел на лук, висящий на стене. Это оружие имелось в каждом доме и редко кто из эльфов пользовался им когда либо. Ливен’Айл располагал, конечно, небольшой армией стрелков, но мирное время заставило многих забыть об оружии. Сила лесного народа была в магии и в том, что многие опасались эльфов из-за проклятья, властвующего на их землях.
Магию Элин познал ничуть не хуже своих братьев. Обучение закончилось еще когда ему исполнилось тридцать лет, в остальные годы он сам познавал искусство волшебства и тайных сил природы. Библиотека стала его любимым местом в городе, лишь старые книги ему не подвластны, Мирт мало кому рассказывал об искусстве чтения тайных знаков.
Элин осмотрел свою комнату, она была его приютом долгое время. Теперь он покидает её, навсегда.
***
Несколько раз в год торговый караван заходил в Ливен’Айл. Главная дорога между странами севера начиналась или заканчивалась в главном северном городе – Миргварде, она долго тянулась на юг мимо больших и малых стран, затем через биоцинтовые горы и наконец пустыню, после которой начинались поля. Лес Ливен’Айла находился недалеко от этой дороги и являлся отличным пунктом для пополнения провизии и отдыха. Эльфы приветствовали странников, менялись товарами и имели неплохую выгоду. Конечно, некоторые торговцы проходили мимо леса, опасаясь проклятье, а некоторые так и вообще шли другими путями, особенно летом из-за сильнейшей жары. Но такому человеку как Гройсмер колдовское проклятье и жара не доставляли беспокойства страхом невиданного. Сорок лет он занимался торговлей, много раз был в Ливен’Айле. Здесь у него был даже свой собственный участок на окраине леса, где можно было уместить до пятидесяти палаток и сотню людей. Занавес в шатёр распахнулся и Гройсмер узнал в госте Гвенжила - человека ведущего их караван.
- Мы к утру уходим? – спросил следопыт.
Гройсмер был человеком среднего роста, худощавым. Почти с самой юности носил очки, лысая голова стала предметом тайных насмешек его коллег, одевался он всегда элегантно и дорого. На пальцах левой руки красовались три драгоценных кольца.
Купец поприветствовал гостя своего шатра, сидя за круглым столом обложившись бумагами. Он снял очки, добавив:
- Да, собирай людей.
- Мирт просил меня взять с нами одного эльфа.
Это сообщение удивило торговца. На его памяти ни один житель этого леса ещё не покидал своего дома.
- Пусть идёт с нами, хотя мне это не нравится, - дал согласие хозяин каравана, - Если сам владыка просил. Послушай, - купец отодвинул бумаги. – Что скажешь об этом?
Гройсмер достал из рюкзака висевшего рядом некий предмет, завернутый в материю и положил на стол, затем откинулся на спинку стула. Гвенжил развернул ткань. Увидев кинжал следопыт обомлел:
- Красивый клинок! - он взял его в правую руку. – Лёгкий. Дорогой?
- Да уж, не дешёвый, - ухмыльнулся торгаш.
Лезвие кинжала имело красноватый оттенок, сама основа чиста, словно зеркало. Эфес украшенный сапфирами в руке следопыта лежал так удобно, что тому не хотелось с ним расставаться.
- Ты знаешь, что это за металл? – спросил купец.
- Нет, не знаю! Но, видать, очень хороший, - восхищённо сказал знаток оружия и продолжил любоваться лезвием.
- “Клинок, разрезающий броню” – так мне его назвали. Вот только ножны к нему не прилагались. Доберемся до города, закажу кузнецу ножны из золота, куплю сапфиры и украшу ими. Потом продам коллекционеру редкого оружия.
Купец встал, взял кинжал у следопыта и направился в сторону железного ящика. Положив туда клинок, он закрыл крышку и принялся искать ключи в карманах.
- Оружие должно жить, а не пылиться на полке, - отметил следопыт, - Тем более такое.
Купец рассмеялся:
- У воина и торговца разные мнения об оружии. Представь что этот клинок твой. Как долго бы ты прожил среди того “сранья”, что я в этот раз нанял?
Гвенжил улыбнулся старому другу:
- Думаю, ночи б мои бессонными стали.
Следопыт покинул шатер, добавив перед уходом:
- Пойду “сраньё” готовить, на этот раз с конвоем ты действительно позволил себе глупость.
***
Редко люди, заходившие к эльфам в гости, нарушили их законы. Но Гвенжил, наблюдая за наёмниками в лагере Гройсмера, вспомнил совсем недавний (по меркам эльфов), ужасный случай. Однажды он сопровождал отряд одного кладоискателя. Группа состояла из людей, жаждущих лёгкой наживы, не грамотных и бездушных. Он хорошо запомнил лицо одного человека, выражавшее ненависть в чистом виде. Гвенжил отделился от отряда и присоединился к идущему каравану, минуя Ливен’Айл. А вот глава кладоискателей решил зайти в лес. Эльфы с радостью их приняли. Позже выяснилось, что тот человек, запомнившийся Гвенжилу, изнасиловал эльфийскую дочь. Владыка Мирт призвал эльфов к покою, лишь чудо спасло тогда людей. Все покинули лесной город, кроме одного. Бездушную тварь передали в руки отца. Он живьём привязал его к дереву и с помощью магии оживил корни гиганта. Человек умер в мучениях. Три дня корни души его, ломали кости, вытягивали ноги, крутили и пронзали собой. Не было слышно крика боли, корни вросли в него, войдя через глотку почти не давая воздуху попадать в лёгкие, корни то уменьшались в толщине, давая воздух, то снова увеличивались разрывая плоть. Эльфы наблюдали за тем, как человеческое тело превращается в источник извергающий кровь. С особой жестокостью магия отца душевно изуродованной дочери причиняла муки насильнику, не давая легко и быстро умереть. Питательная сила дерева поддерживала жизнь в человеке для продления его мук, но на третий день его позвоночник не выдержал и с хрустом позвонки разошлись от тяжести тянувших его к земле корней.
Наёмники Гройсмера вели себя не лучшим образом, но Гвенжил знал, что в этих людях нет того, что было в том человеке. Наступила ночь, когда он начал собирать вещи. Впереди предстоял длинный поход, наполненный опасностями.
***
В темноте времени снов и покоя, Элин отправился к дубу, попрощаться с деревом. Эльфу оно было незаменимым другом всю его жизнь. Да, это странно звучит – дерево-друг, но, тем не менее, старый древесный титан олицетворял для эльфа всё земное и неземное, душевное тепло этого мира, ибо когда-то несознательно сам и отдал его этому дереву. Ведь больше некому было.
- Прощай, - сказал он, прикоснувшись к твёрдой, мощной коре, покрытой кристаллами песка и пыли, приносимыми на холм ветрами.